Заявка 1.34

[Union of salvation]

Лёгкое (или не очень) доминирование по мотивам фильмопостера Корделии, пейринг на усмотрение автора (очень хорошо – Анненковы, Николай/Шарлотта или Аня с кем-нибудь, но не обязательно).

запись создана: 16.10.2020 в 22:53

Comments

[анонимный декабрист]

Возможно (даже наверняка), заказчик хотел не этого кого-нибудь и уж тем более не хотел доминирования на адреналине и ненависти, поэтому автор сразу просит прощения. Но, как говорится, и тамада хороший, и кинки интересные ><

PG-13, 1237 слов, Анна Бельская/Амфельт

Горничная куда-то запропастилась… Все запропостились куда-то в этот зябкий вечер.
Приподняв шторку крохотного заиндивелого окошка саней, она видела, как догорал закат. Розовый, в цвет девичьих щек. А ведь должен был быть красным, почти багровым. Будто пятна, так не ко времени выступившие от дыхания на белоснежных повязках. Алое на белом.
Кровь на снегу. Пламя, без труда достающее белых звезд.
Гебель дышал с трудом, с хрипами, и слушать эти хрипы было тошнее, чем смотреть на кровь (на пламя, на белые звезды). Он пытался что-то сказать ей, быть галантным хотел, что ли, ну или хотя бы вежливым… Но она не выдержала попыток вежливости от заколотого. Выскочила сперва в сени, потом — с черного крыльца — на двор. И растирала там снегом щеки как дворовая девушка, пока не пришел… этот. И не увел ее за руку со двора сперва, а потом и из саней.
Как же хотелось сбросить его руку тогда.
Как же хотелось вцепиться в нее зубами — сейчас.
— Лушка! Лукерья! — позвала она отчаянно. Голос, чудный певческий голос, не повиновался ей, будто способен был продрогнуть и перестать слушаться. Так не слушаются пальцы на морозе. Так понесшая лошадь не слушается вожжей. Так сердце… Ох, бедное, бедное ее сердце!
— Позвольте мне, сударыня.
Он сел у ее ног, зубами стянул с руки перчатку и ловко обмел от снега ее ботиночки.
А потом, когда вошли в дом, вымерзший будто, вымерший, забрал ее муфту и снял с плеч легкую шубку.
Обычно кавалеры, когда поступали так, улыбались, ловили взгляд. Впрочем, чем старше она становилась, тем меньше ловили. Этот… не улыбнулся. Мускулом не дрогнул. Если у нее продрог лишь голос, то этот — вымерз весь. А может, и не был никогда теплым и живым.
Летом? Нет, она не помнила его летом. Она никого из того лета не помнила, кроме единственного нужного ей человека.
А теперь, видать, пришло время поглядеть по сторонам.
— Зачем..? — она прошла в гостиную, со злостью сбила угол ковра, тронула крышку на клавикордах. Сумрак угнетал ее, давил, но кричать во весь голос и требовать огня казалось глупым теперь. Дом вымер. Слуги уснули. А она укололась веретеном, нет, штыком (четырнадцать ран, так ей сказали) — и видит сон.
Чтобы уснуть, одной штыковой раны достаточно ведь.
Ей — точно достаточно.
— О чем вы, Анна?
— Не стройте из себя дурачка, мсье Амфельт. Вы знаете. Зачем вы настояли, чтобы я его навестила? Что пользы в том, что я… Что пользы несчастному…
— Ах, это.
Он вошел следом, опустил на оттоманку ее шубку и муфту. Капельки влаги, разжалованных снежинок, блестели на меховой оторочке пелерины — и на его волосах.
— Анна, я полагаю, ваш дядюшка оформил для бунтовщика Муравьева паспорт или хотя бы подорожную… — “Бунтовщика” он выделил голосом. Хорошо, хоть “гнусного” не добавил. Анна не выдержала бы “гнусного”. Все это было не про Сережу, нет, нет. Впрочем, и четырнадцать штыковых ран ведь были не про него.
— Что же с того?
— Ваш дядюшка в самом деле басенный персонаж, только не лисица Эзопова, а баран, кажется, из Хемницера… Ну тот, который так боялся ответственности, что решил лучше съесть вольную грамоту, чем…
— Вы не смеете!
Она подумала, что сейчас ударит его. Она бы не испугалась. Смогла. Но он смотрел на нее с печальной гримасой — почти боли, если предположить, что такие люди способны испытывать боль. И она решила дослушать.
— Смею, Анна, смею, — сказала ей боль. — Смею, потому что сейчас здесь, в этой забытой богом Малороссии умирает история. Вы умираете. Я умираю. Гебель, как вы могли видеть, почти уже умер. И все, что мы с вами можем сделать, это найти паспорт. Или подорожную. Я, право, не знаю, на что решился старый князь. Отвезти ее по назначению. И дать всем нам шанс. Маленький, но шанс, понимаете?
— Что изменится, если… он примет предложение?
Играть в невинную пастушку больше не имело смысла. Амфельт показал ей все свое оружие. Показал — да отбросил прочь, на снег. Она должна была хотя бы попытаться понять.
Знала, что не сможет. Но привыкла — пытаться.
— Есть бунты — и бунты, сударыня. Одни зарождаются, потому что иначе нельзя. Возмущение слишком велико, взрыва не миновать. И есть те, что происходят исключительно благодаря личности вожака. Первое — это Пугачев. Второе — Разин. Улавливаете аналогию?
— Я читала Карамзина.
— Все читали Карамзина. Но спрашивал я не о том.
— Мориц Осипович! — вскрикнула она, ударив по полированной крышке так, что наверное, потом дура-девка Лукерья обнаружит трещину и побежит жаловаться барыне. — Даже если я отдам вам этот пакет, как вы его доставите Муравьеву?! Слишком поздно. Уже — слишком поздно. Не заставляйте меня сейчас говорить то, что я и так знаю, что вы знаете: мятеж подавят, его арестуют, все кончено. Мы опоздали.
— Мне так нравится… — В голосе послышалась ласка. Но Анна не знала точно, улыбнулся ли Амфельт, потому что он отвернулся к стене — будто картину разглядывал, хотя ничего не мог видеть в сумерках. — Так нравится это “мы”. Отрадно знать, что вы на моей стороне.
— Да, я на вашей стороне, — сказала она, внезапно успокоившись. — На вашей.
А затем обхватила его предплечье поверх, второй рукой обняла под грудью и втиснула в стену лицом. Это не было особенно сложно, он не сопротивлялся ей. Может быть, ошалел; может быть, что-то все же чувствовал и хотел — того же, так же: выплеснуть напряжение, злость, боль, говорящую с ней его горлом.
А может, все снова просчитал. Ее просчитал. Как и всех остальных.
— Мы на одной стороне, — горячо прошептала она ему в затылок — и влажные волосы, все еще в брильянтиках погибшего снега, едва заметно приподнялись, как шерсть на холке у зверя. — Мы на одной стороне, но как же я вас ненавижу.
— Анна.
Голос был тверд, точно он к порядку хотел ее призвать — как расшалившуюся девчонку, что ли? Или как мятежного солдата? Граф Милорадович на площади не так же ли призывал их всех, а?!
Но что бы не подвело Милорадовича, а Морица Амфельта подвел — голос. Он всех нынче подводил.
В нем Анна услышала задержанных вдох. Тревожную темень подавленного желания. Нечто, готовое под умелой рукой, нет, под умелыми губами переродиться в стон.
И всю ее, от макушки до кончиков пальцев на ногах, пронзило острым щекочущим напряжением. Так не пронзает молния, отнюдь. Так протягивают нить сквозь бусину стекляруса. Так продевают палец в кольцо. Подставляют запястья под кандалы, которые вот-вот заклепает тюремный кузнец.
— Анна…
Она поняла, что вжимается в него так тесно, так, мать его... грязные словечки, о, она их знала, но никогда не решилась бы произнести вслух!.. мать его, удобно. Нужно. Можно.
С Амфельтом было можно. В нем отыскалась та же червоточина, что и в ней. Нечто, что не дало ей остаться верной Сереже, быть идеальной женщиной для него. Терпеливой невестой каторжника. Амалией фон Эдельрейх Карла Моора.
Сережа был идеалом. Мориц Амфельт — не был.
И как же это… нравилось ей сейчас.
— Заткнитесь, — шепнула она в согревшиеся от дыхания волосы. И — будто этого было мало — зажала Амфельту рот.
С почти суеверным ужасом почувствовала, как он, замерев под ней на мгновение, приоткрывает губы и сперва целует ее ладонь, потом, вздрогнув, облизывает быстро и жадно, а потом почти бережно смыкает зубы на складке кожи.
— Не сметь, — тихо и недобро рассмеялась она. — Этого — не сметь.
Он покорился, и тогда она перехватила его за талию и потянула на себя, приникая губами к напярженной, взмыленной шее.
— Руки на стену. Упритесь.
А когда он проделал и это, сказала, еще не зная, что будет делать дальше, но точно уверенная, что не отпустит свою нечаянную добычу:
— Вы хотите от меня мужского поступка. Ну так не обессудьте, если я буду вести себя как мужчина.
Ответом ей было лишь тяжелое, надсадное его дыхание, ничуть не похожее на хрипы Гебеля. И тогда, чтобы не вспоминать больше эти хрипы, она приподнялась на цыпочки — и все же укусила его за левое запястье. Кажется, почувствовала вкус крови.
Впрочем, теперь она постоянно его чувствовала.

[Гость]

Upd. Исполнение 1, публиковать можно где угодно

А.

[Гость]

Автор, родненький, честно, у меня мурашки.
Отдельные цветы к вашим ногам на неожиданный дерзкий пейринг. И за то, как верибельно он вписан в канву канона. Это просто прекрасный текст, ваши лапищи очень мощны!

не з.

[Ни-Аптерос]

! ! ! ! ! ! ! ! ! !
Автор, вы... вы просто вышли прямиком из мечты. И вынесли оттуда богически прекрасный текст, как яблоко из рая.
Обожаю Бельскую, и вы во все хэдканоны попали. Даже не знаю, с чего начать перечислять, придётся весь фик цитировать.
Сцена с Гебелем прекрасная вся. И потом как страх и злость лихорадят каждое движение, метания по полутёмному дому, удар по крышке клавикордов. Вкус крови.
Ну и конечно укрощение Амфельта.
Амфельт тоже отлично удался. Очень нравится, с какой стороны он заходит, всё это фабрикуемое-настоящее сочувствие, досада, общая цель, которую он только обозначает, как дым в воздухе - а Аня прорубает с плеча, перешагивая через условности и намёки, как через детские кубики. Как она его скорлупу раскусывает с одного нажатия, абсолютно физическое воздействие там, где ожидаешь меньше всего.

— Вы хотите от меня мужского поступка. Ну так не обессудьте, если я буду вести себя как мужчина.

Амфельту дальше только по стене стечь.
Имя его, кстати, отдельная любовь.

В общем, всё в тексте прекрасно, что ни перебирай, за что ни возьмись.

И всю ее, от макушки до кончиков пальцев на ногах, пронзило острым щекочущим напряжением. Так не пронзает молния, отнюдь. Так протягивают нить сквозь бусину стекляруса. Так продевают палец в кольцо. Подставляют запястья под кандалы, которые вот-вот заклепает тюремный кузнец.

Вот это ещё отдельно - очень.

не з

[Гость]

Ааааах, спасибо огромное! Не знаю, как отнесётся к исполнению заказчик, но как же хотелось объяснить этот момент из канона через ненависть, предательство (russian “преданный” means both “devoted” and “betrayal”) и это вот “мы на одной стороне”.
Ну а огненный постер добавил огня.
А пейринг, конечно, дерзок))))) Но ведь за этим мы и на кинк-фесте!

А.

[Гость]

Ни-Аптерос, уву! ^^ Автор честно бы хотел принести из мечты что-то менее злое и больше про страсть, чем про ненависть, но пока как-то так)))
Впрочем, заявок еще есть у нас) *косит на список заинтересованным глазом*

Обожаю Бельскую

Да! Она прекрасная, и как-то из-за отсутствия у нее какого-то внятного бэкграунда хочется, чтобы один вымышленный персонаж трахнул другого вымышленного персонажа как-то ее объяснить, расцветить, долить ярости и волевых решений.

Ну и конечно укрощение Амфельта.

Так я это и буду называть. Ну ведь заслуживает чувак, заслуживает, чтобы его в стенку фактурным носом втиснули, очень... кинковый персонаж оказался)))

А вообще - ох! Как вы все по полочкам прямо в этом тексте. Он маленький и дался без боя, без напряжения, тоже на вот этом вот адреналине... И как же круто, что вы в нем все это увидели - и рассказали. Иной раз слова в комментариях сплетаются во что-то звеняще прекрасное, и вот он, именно этот случай.

Огромное спасибо вам и вообще :3

А.

[Гость]

Тут выше уже так всё хорошо расписали, я просто пошлю автору сердец Спасибо, отлично в кинк попало, хорошая Анечка - сама по себе кинк))

А она укололась веретеном, нет, штыком (четырнадцать ран, так ей сказали) — и видит сон.

Вот тут зависла, сижу, обрабатываю. Хорошо-то как, страшно.

заказчик

[Гость]

Дорогой заказчик, автор ужасно рад, что не расстроил и загребает сердца дрожащими лапами ^^

хорошая Анечка - сама по себе кинк))

Она да, тут нельзя не согласиться.

*тоже сел рядом обрабатывать*

Огромное спасибо вам!

А.

[Siegfrieda]

С почти суеверным ужасом почувствовала, как он, замерев под ней на мгновение, приоткрывает губы и сперва целует ее ладонь, потом, вздрогнув, облизывает быстро и жадно, а потом почти бережно смыкает зубы на складке кожи.

[Гость]

Siegfrieda, не случайно оба их имени (ладно, у Амфельта - фамилии) - и "анафема" начинаются на одну букву!))))))

А.

[Гость]

Автор, господи, это было потрясающе, спасибо. Колко, остро, всё время очень страшно каким-то нутряным, низовым, предвкушающим страхом, и безмерно чувственно. Здесь даже рейтинг не нужен, потому что каждая эмоция - рейтингова (но на «сперва целует ее ладонь, потом, вздрогнув, облизывает быстро и жадно» честно издохла, полыхнув).
Вымерзший Амфельт с его стянутой зубами перчаткой и метафорическим оружием на снегу.
Неидеальная невеста идеального бунтовщика, полная тяжелой непозволительной злобы.
Всё прекрасно.
Читаешь, как задыхаешься, потрясающей красоты текст, словно стеклярус - тёмный, непрозрачный, цвета сумерек. Это очень, очень.

[Гость]

Ох, спасибо вам! Страшно и чувственно - да, именно так, лучше и не скажешь.
Это ведь как раз сказочка о том, что очень трудно любить идеал (или того, кого ты считаешь идеалом), зато так легко, так просто слететь в бездну за неидеалом.

Неидеальная невеста идеального бунтовщика, полная тяжелой непозволительной злобы.

Влюбилась в Анну снова - за этими вашими словами столько огня, столько - ее.
Благодарю вас за то, что так описываете, так рассказываете - и чувствуете так.

А.

[генвария]

заказчица пришла ещё раз осыпать автора любовью спасибо, такая Анечка - чудо из чудес!

[МКБ-10]

Аня - мое счастье. Люблю невозможно просто.
Огромное спасибо за тёплый приём, а то как с поляками, прямо чувствовала, что течение несёт меня явно не туда, куда хотел заказчик... Но желание поиметь Аней Амфельта было сильнее разума)))

[генвария]

МКБ-10, вот тут вообще не пронзила)))

[LinTheDuck]

МКБ-10, охренеть, я тоже вообще не пронзила! Моё увожение))

[МКБ-10]

генвария, а я вот сразу по постеру))))) господь, какой он охрененный все-таки!
спасибо за эту чувственную бездну <3

LinTheDuck, удалось, удалось!
Вообще огромное спасибо за отзывы, это был внезапный приход на кинк-фест, внезапно пойманная искра и текст на одном надсадном дыхании.
А вот притом я пересела на эту иглу - и все, не слезала уже))))

[Ни-Аптерос]

МКБ-10, утром хотела писать "сне-гу-ро-чка, выходи!", но не стала поперёк заказчика, потом заработалась, и вот уже снегурочка тут))
Ещё раз скажу, что текст огненный! Из мечты прямиком
Аня просто перфекшн, по всем кинкам, по всем хэдканонам частой гребёнкой. Ппейринг тоже! Амфельт и правда очень фактурный и очень напрашивался.

чтобы один вымышленный персонаж трахнул другого вымышленного персонажа

Не стала тогда писать, но цепочку, конечно, сразу достроила Осталось охватить Баранова и этого, не помню фамилию, майора-чекиста))

[МКБ-10]

Ни-Аптерос, Чистов (зачем-то вместо Трухина ввели - наверное, потому, что Трухин ппц долбоеб и козодой, а хотелось, чтоб персонаж был не долбоеб)))
Кстати, ты подала МЫСЛЬ
С этим вымышленным Чистовым можно разыграть ещё одну версию майорского мундира, ну))))

А вообще спасибо, золотая моя. Такой отзыв, такое прям ащщщщщ
Но тут все отзывы вдохнули жизнь, конечно)))))